Миша Козаков снова в Германии. Отложила газету с анонсом его выступлений в разных городах. Нахлынули воспоминания: … Боже, почему жизнь проносится в таком бешеном темпе? Сколько же лет мы знакомы? Около полувека. Как кадры кинохроники пробегают перед глазами наши встречи: Киев … , Москва .. . , Варшава … , Париж … , Дюссельдорф … . Сколько прекрасных мгновений, сколько незабываемых встреч … — всех не перечесть.

Первая — приезд театра Маяковского в Киев. Мне 18, я — студентка ,1-го курса театральной студии. Мы, студенты, участвуем в массовке спектакля «Гамлет», где в заглавной роли Михаил Козаков. Красивый, талантливый, безгранично преданный и влюбленный в театр. Пожалуй, он был лучшим из всех, виденных мною Гамлетов. Помню, как сейчас: самый молодой, фейерверк темперамента, сарказм с умно1 иронией, легкость движении с молниеносной реакцией на реплики партнеров. Миша Козаков покорил Киев. Кумир восторженных поклонниц, тогда он просто не обратил на меня внимания: подумаешь, одна из многих симпатичных девушек в театре. Но для меня эта встреча осталась в памяти надолго.

В дальнейшем, встреч было много, однако по настоящему мы подружились в Варшаве, куда Козаков был приглашен вместе с женой Региной Адамом Ханушкевичем. Я же в это время жила постоянно в Варшаве и работала режиссером-постановщиком в нескольких театрах Польши. В центре Варшавы у меня была небольшая квартирка, где полкомнаты занимал огромный диван, на котором, после веселой встречи Рождества, нам пришлось разместиться вчетвером: мне с мужем и Мише с Региной. Зима во всем своем великолепии. Миша, молодой и красивый идет по Краковскому предместью и, восхищаясь красотой старых домов, не взирая на прохожих, в полный голос читает Пушкина. А мы, немного позади — вторим знакомым рифмам. Сколько восторгов, смеха, счастья!

встрече в Москве, Миша попросил меня передать своему другу Виктору небольшой пакет. «Инночка, он потрясающий человек, уверен, тебе встреча с ним будет очень интересна. Здесь только книги и пластинки, никакой контрабанды». — успокоил меня он. Как никак брежневские времена. Фамилии Миша не назвал. Будучи в Париже, я позвонила по указанному телефону и назначила встречу в своей гостинице. В назначенное время спустилась в фойе, ища глазами человека, который меня ждет.

— Вы-Виктор?
— Да.

Передо мной стоял пожилой, невысокий, с осунувшимся лицом и скорбными глазами мужчина в светлом поношенном костюме. «Неужели это друг Миши, о котором он мне говорил с таким восторгом:», — подумала я. Да, загорелись глаза, встрепенулся, как бы выходя из своего отрешенного состояния.

— А как он там … , в Москве, — еле слышно спросил.
— Хорошо. — ответила я. — Давайте, зайдем в кафе и поговорим.
— Но … — как то странно замялся. -Я …
— Не надо продолжать, — быстро произнесла. — Знаю, как трудно в эмиграции. Но для меня это мелочь, поверьте.
— Хорошо, — согласился Виктор и, как бы извиняясь, продолжил. — Если бы я знал, что вы живете в такой гостинице, то, естественно, оделся бы иначе …. Обычно наши, из Союза останавливаются в дешевых гостиницах …. Вы понимаете?
— Не обращайте внимания. Я тоже из наших. Что будем пить?

— То, что и вы.
— Тогда по бокалу красного вина, не возражаете?
— Нет, — улыбнулся.
— Позвольте представиться, я — Инна Корогид. Актриса, режиссер, хорошая знакомая Козаковых. — А я — Виктор Некрасов. Писатель. А теперь, — тяжело вздохнув, усмехнулся, — загнанный в тупик, никому не нужный еврей — эмигрант.
— О, боже мой, — у меня дух перехватило, — неужели вы — тот самый Виктор Некрасов …. Теперь понимаю, почему Миша не назвал вашу фамилию.

Мы говорили о многом, больше всего, конечно, о Мише, его планах, новых ролях, о театре, о том, что нового на родине. Виктор ожил. Глаза лихорадочно горели, голос стал не таким тусклым, как в начале. Я поняла, как мало надо человеку. Весточка от друга, мысль, что о нем помнят, его любят и думают о нем. Единственное, чего мы не касались — это творчества самого Некрасова. Интуиция мне подсказывала, что эта запретная тема. А мне так хотелось ….

— Инночка, а не могли бы вы кое-что передать от меня Мише?
— Да, да конечно! Вы не волнуйтесь! Я передам все, что вы захотите. Ведь я привезу это не от каких то Васи — Маши, а от Вас, Виктор. Я буду гордиться этим.

(Позже я узнала, что в посылке, которую я привезла Мише в Москву была и книга его отца, писателя Михаила Эммануиловича Казакова, изданная в Париже).

— Где вы жили в Союзе? — неожиданно спросил Виктор.
— В Киеве.
— На какой улице?
— Горького.
— А номер дома?
— 16.
— Быть не может! А я в — 22-ом! … Разве это возможно? Мы прожили полжизни бок о бок и познакомились только сейчас, в Париже. Да! — поразилась и я этому невероятному совпадению. Рядом! А сейчас в Париже …. А мой друг, Гончаров, жил в 20-м доме, актер театра Франко. Вы его не знали? Конечно знала, я же выпускница студии Франко. Даже могу похвастаться: Любомир Дмитерко для меня и Юнны Яковченко написал пьесу «Дивоча доля», где я играла главную роль. Виктор, вы представляете, мне только 18 лет и я играю на Академической сцене с Натальей Ужвий, Владимиром Дальским, Николаем Досенко! Одни корифеи сцены и я — сопливая девчонка!
— Так я же был на этой премьере, помню, что был! И вы теперь здесь! … Виктор задумался и опять помрачнел. — Но у вас еще все впереди, вы молоды. Мне же остались лишь воспоминания …

Да, в то время я не могла даже предположить, что пройдет шесть невыносимо трудных лет и я также, как Виктор Некрасов окажусь на чужбине, без гражданства, друзей и средств к существованию …

Четыре года мы с Михаилом Козаковым не общались. Четыре долгих года. Четыре страшных года. Два года одиночки КГБ и два — исправительно-трудовой колонии.

Посадили меня за связь с Западом, а, точнее, за многолетнюю близкую дружбу с высокопоставленным чиновником Франции, другом Филиппа и Валери Д Эстенов, крестником самого Шарля де Голля. А, впрочем, за отказ шпионить за ним. Но это — совсем другая история.

После освобождения, приехав в Москву, естественно, встретилась с Мишей и Региной в их новой, просторной квартире. Мне повезло: в этот день Миша собрал друзей, чтобы им первым показать «Покровские ворота». Фильм потряс меня. Какая глубина! Какое точное режиссерское решение! Какой точный подбор актеров, какая во всем индивидуальность! Правду говорят, что таланты ходят парами. Казаков — великолепный актер, состоявшийся, с огромной интуицией режиссер, умный, утонченно-интеллигентный писатель.

После ухода гостей, Миша ввел меня в курс всех интересных театральных и литературных событий за последнее время, понимая, что я была лишена всего этого, находясь за решеткой. Мишу, конечно, интересовало, как я выдержала весь этот ужас. В разговоре всплыла забавная деталь: во время следствия меня знакомили с показаниями друзей и знакомых, которых опрашивало КГБ по моему делу. Вызывали и Мишу. Я спросила его, почему он высказался обо мне, как о полной идиотке, не читающей даже газет. Миша долго смеялся, а затем ответил: «глупенькие красотки политикой не интересуются. Надо знать, где, кому и как отвечать Я же тебя так выгораживал, ты что, не поняла?»

Я поделилась с Мишей своим решением перебраться на Запад, т.к. в СССР все дороги для творчества и жизни были перекрыты. «Послушай, поезжай во Францию Тебе же все равно, где просить политического убежища. Во Франции много наших. Жаль, что Галича уже нет, но там Витя Некрасов и другие. Там ты сможешь работать»

Даже сейчас сожалею, что не последовала тогда совету друга. Трудно мне в Германии. Нет понимания, нет сочувствия, нет единомышленников. Лишь боль разочарования. Только воспоминания о добрых и верных друзьях в той жизни греют мое сердце. Одно из таких воспоминаний.

Михаил Козаков.